РИА «Кузбасс» продолжает рубрику «Список Шиллера». Её эксперт и соведущий – историк и политолог Вадим Шиллер – в простой и доступной форме объясняет нюансы острых социальных и политических тем.
На этот раз мы решили обсудить вопросы, связанные с терроризмом. Какие цели преследуют вставшие на путь террора? Как люди становятся террористами? И как это касается Кузбасса? Об этом и многом другом расскажет наш постоянный эксперт.
В России есть понятие терроризм и экстремизм. В чём между ними разница принципиальная?
Под экстремизмом понимают совокупность публичных призывов и действий, носящих крайний характер и направленных на раскол общества и разрушение государства. Если мы посмотрим закон о противодействии экстремистской деятельности: она направлена в первую очередь против общества. Это возбуждение ненависти либо вражды по национальному, расовому, религиозному, социальному, половому и другим признакам. Проще говоря, экстремизм – это совокупность преступлений, которая направлена в первую очередь против общества и каким-то образом затрагивает государство. Цель экстремистов – расколоть общество по какому-то признаку. Сделать так, чтобы все части общества не представляли собой монолитное образование, а находились в каких-то враждебных отношениях.
Терроризм более специализирован. Он направлен в первую очередь на государство. Это идеология насилия, практика воздействия на принятие решений органами власти разных уровней. Это могут быть органы местного самоуправления, это могут быть органы государственной власти, как регионального, так и федерального уровня. Террористы используют общество, но не всегда для того, чтобы раскалывать его. Хотя в последнее время у нас случаются теракты, которые решают как раз и задачи экстремистские. А в первую очередь для того, чтобы общество боялось, не чувствовало себя защищенным и оказывало давление на государство. И террористы, со своей стороны, озвучивают ультиматумы, претензии, требования от государства каких-то уступок. То есть объектом для совершения террора, целью у них являются органы власти. А в качестве инструмента воздействия используют как раз вот совершение противоправных действий, которые направлены на запугивание общества. Вот в этом принципиальная разница.
По истории терактов в России и СССР можно выделить какие-то закономерности? Национальная принадлежность террористов, их социальное положение и другие факторы?
Терроризм, как одно из самых страшных преступлений, не имеет ни национальности, ни религии, ни социальной принадлежности. Если мы посмотрим на перечень лиц, которые у нас значатся в Федеральном списке экстремистов и террористов, то увидим там представителей абсолютно разных национальностей, вероисповеданий, образования, социальной принадлежности.
Между Советским Союзом и Российской Федерации, конечно, определенные отличия есть по преступлениям, которые совершались. Если мы возьмем советский период, то у нас с 53-го до 91-го года произошло более 90 терактов.
Около 70% из них были связаны с захватом и угоном самолетов за рубеж. Террористы, которые осуществляли эти теракты, преследовали вполне меркантильные, практичные цели: улететь в одну из западных или развитых азиатских стран, которые выбрали западный путь развития. Можно привести в качестве примера теракт, который у нас был совершен в 1988 году. Речь идёт об Иркутском ансамбле «Семь Симеонов». Этот ансамбль у нас был представлен близкими родственниками Овечкиными во главе с мамой. Они решили угнать самолет в Великобританию для того, чтобы насладиться западной жизнью. Тогда у нас шёл процесс перестройки, политика гласности и плюрализма мнений. Приоткрывались западные реалии, связанные с другим образом жизни. Братья Овечкины во главе с мамой решили из этих соображений на запад улететь. Выбрали путь террора. Практически все они погибли, за редкими исключениями.
Поэтому, если мы говорим о советском периоде, я могу перечислить людей с разным образованием из разных социальных групп. Например, у нас один из терактов в Краснодаре, в 71-м году совершил человек, у которого было высшее медицинское образование. Он потом был признан невменяемым, у него была диагностирована шизофрения. Были люди, которые освободились из мест лишения свободы и занимались либо захватом заложников, либо совершением терактов. Были террористы из числа военнослужащих, были террористы из числа “золотой молодёжи”. Например, в 1983 году представители “золотой молодёжи” одной из Советских республик пытались угнать самолёт. Но на этом, собственно, для них всё и закончилось. Были люди, которые себя позиционировали как националисты. Это люди из западных республик и южных республик Советского Союза, которые потом на допросах говорили, что они хотели решать задачи, связанные с независимостью их республик и выходом из состава Советского Союза.
Были абсолютно разные мотивы. Но основная часть, как я говорил, преследовала такие цели. И основная часть террористов была представлена разными национальностями и разными социальными группами.
Если мы говорим о России постсоветской, мы помним, что Российская Федерация тогда вела очень большую работу. Вся практически внутриполитическая линия была направлена на сохранение целостности России, потому что у нас было такое негативное, деструктивное явление, как парад суверенитетов, когда страна рисковала распасться на регионы. И война на Северном Кавказе, которая вошла в историю, как Первая Чеченская война, она была как раз нацелена на то, чтобы не дать возможности сепаратистам вывести из состава страны республику, которая сейчас у нас является, пожалуй, одним из самых надежных оплотов современной России.
Там террористы четко преследовали цели политические. Главное требование было остановить военные действия в Чечне и позволить ей самостоятельно развиваться. Боевые действия вели бандформирования, а не мирные жители Чечни.
И собственно, современность показывает, что Чечня с Россией, Чечня — это часть России. И чеченский лидер, и чеченский народ, он неоднократно доказывал и доказывает свою верность российскому государству, российскому обществу. Поэтому это были бандформирования, которые были представлены этническими кланами, вот как раз представители кавказских народов. И основная часть терактов, которая совершалась у нас с 95-го по 2017 год, так или иначе была связана с представителями этих этнических групп.
Но встречались террористы и других национальностей. Например, теракт в Домодедово, который произошёл в 2011 году. Там главными действующими лицами были террористы, которые были по национальности представителями одного из славянских народов. Они совершили два теракта в селе и в Домодедово, муж и жена. Оба были ликвидированы. Собственно, как основная часть террористов. Вообще те, кто встаёт на путь террора, — это смертники. Эти люди рано или поздно погибнут.
Какими мотивами чаще всего руководствуются современные террористы? Это религиозные, политические или какие-то другие мотивы?
Основная часть террористов и террористических объединений, которые сейчас есть, руководствуются, скорее, псевдорелигиозными, политическими мотивами. Основная часть террористов и террористических организаций у нас действует по линии реализации идей радикального исламизма. Их ключевая цель – построение мирового халифата.
Мне лично доводилось общаться с людьми, которые встали на путь террора и в настоящее время отбывают наказание. Основная часть из них говорила, что они пришли в конкретную террористическую организацию для того, чтобы реализовать, как им казалось, какие-то идеи добра и справедливости, которые соответствовали идеологии радикального исламизма.
Можно привести в качестве примера не только радикальных исламистов, у нас терроризм имеет разные лица. Например, неоязычники. Они у нас бывают разные. Бывают неоязычники, которые занимаются реконструкциями, а бывают те, которые встают на путь террора. Такие у нас в России тоже были. Они занимались в нулевых и в десятых годах борьбой с православной церковью. В неоязыческом дискурсе есть установка, что христиане отобрали у язычников историю, страну. Поэтому они якобы пытаются её вернуть. И ряд организаций, которые у нас были запрещены, так или иначе эти идеи разделяли.
У нас был неоязычник-террорист, который занимался прицельно тем, что убивал священнослужителей русской православной церкви и занимался минированием храмов. К счастью, ни одно из заложенных взрывных устройств у него храм не взорвало. Были только попытки совершения подобных терактов.
Чаще всего основная часть тех, кто оказывается объектом и жертвой вербовки, следует определенным идеям, которые носят религиозный характер. Хотя, безусловно, встречаются и террористы, которые являются не идейными, а просто получают за свою деятельность какое-то материальное стимулирование. Как, например, было с террористами, совершившими теракт в “Крокус-Сити”. Об этом много писалось и много демонстрировали видеороликов, что они получили за совершение страшного преступления деньги. Но они должны были попасть в руки правоохранительных органов, что, собственно, и случилось.
Ну и терракт в “Крокус-Сити” другие задачи решал – в большей степени экстремистские. Потому что никаких требований или ультиматумов власти не озвучивали. Но когда стали активно обсуждать вопросы, связанные с национальной сферой, вероисповеданием этих террористов, в социальных сетях началась волна. По мысли тех, кто её запустил, она должна была привести к расколу в обществе. К счастью, этого не случилось, потому что в российском обществе очень сильны традиции, связанные с сохранением межнационального мира и согласия. Так исторически сложилось.
Кто в группе риска, кого чаще всего террористы вербуют в свои группировки?
Вербовочные технологии отработаны и отшлифованы у ряда террористических организаций до зеркального блеска. Террористы ориентируются в зависимости от того, какие они цели и задачи ставят. Прицельно на специалистов узкого профиля, либо на конкретных людей, либо на тех, кто должен идти и умирать. Терроризм как явление представляет собой многокомпонентный состав. Он включает в себя, собственно, террористические акты. Кроме этого, есть ещё и второй компонент – террористическая инфраструктура. Это вербовочные мероприятия, где работают профессионально подготовленные люди. Это те, кто финансирует террористическую деятельность, и это те, кто занимается пропагандой идеи терроризма и оправданием идеи терроризма.
Для вербовки разных категорий используются разные способы и приемы. Чтобы завербовать людей, которые будут совершать теракты, это самая низшая категория террористов. Это не интеллектуалы, это люди, которые могут у нас относиться по социальному статусу к маргинальным слоям общества. И, собственно, те террористы, которые совершили теракт в “Крокус-Сити”, это были как раз маргиналы. Люди с не очень высоким образованием, не имеющие постоянного места жительства, хорошей, стабильной, высокооплачиваемой работы. Эти люди использовались как раз как разовый расходный материал. Вот их задача была совершить теракт и либо погибнуть, либо попасть в руки правоохранительных органов. С такими работают, используя метод вербовки, о котором мы говорили, – деньги. С ними работают достаточно просто.
Эти боевики, как правило, имеют в своей биографии какие-то тёмные пятна. Например, привлечение к уголовной ответственности и совершение ряда деяний. Когда действовала запрещенная в России террористическая организация ИГИЛ, с территории Кемеровской области около 10 человек выехало воевать на их стороне. Они все погибли. У основной части из них были проблемы с законом. Кто-то привлекался к ответственности за совершение грабежей, кто-то за уничтожение чужого имущества, специализировался на поджоге автомобилей, кто-то привлекался по 105-й статье за убийство, кто-то за изнасилование. Это все люди, которые имели такие проблемы. Это одна категория террористов.
Другая категория – это люди, которые более интеллектуальные, например, для того, чтобы быть вербовщиком, надо иметь некоторый уровень образования, жизненный опыт, относительно развитый интеллект. Чтобы потом успешно людей брать на крючок, используя разные манипулятивные технологии.
Равным образом, это касается и финансистов. Там тоже разные используют способы, в том числе и кибермошенничество. Были крупные финансисты терроризма, которые имели свои издательства, которые получали очень серьезные доходы на нужды террористических организаций, отправляли большие, очень серьёзные деньги. Равным образом, и для тех, кто занимается пропагандой идей терроризма, тоже определенный уровень образования нужен.
Я могу привести конкретный пример, как работают вербовщики, какие технологии используют. Этот пример приведу со ссылкой на своего друга Имама-Хатыба, нашей соборной мечети Мунира Рубина хазрата. Уважаемый Рубин хазрат эту историю рассказывает во время наших совместных выступлений, направленных на профилактику экстремизма и идеологии терроризма. Был у него знакомый, который познакомился с человеком. Человек этот на него произвёл хорошее впечатление, и через месяц их общения этот человек попросил занять ему 10 тысяч рублей. Он ему пообещал, что ровно через месяц он эти деньги ему отдаст. И каждый день ему звонил и говорил, я помню про свой долг, я работаю, я зарабатываю, я деньги откладываю. В конечном итоге он деньги в назначенный срок вернул, сформировал у человека доверие к себе, потому что финансовая чистоплотность является одним из критериев оценки человека. И вербовщики это хорошо знают, поэтому они этот механизм использовали.
Потом он говорит, что получал от своего визави, которому занимал деньги, какие-то разные мелкие задания. И в один прекрасный момент он рассказывает, что проснулся от того, что к нему в квартиру рано утром зашёл спецназ. Его сняли с дивана, оказалось, что диван у него набит оружием до верхов. Его привлекли к уголовной ответственности за участие в деятельности запрещённой террористической организации. Теракт они готовили. И он говорит, что и не помню, дальше всё было вот как в тумане.
Человек, который занимал деньги, был вербовщиком. Когда его взяли, у него обнаружили записную книжку. В этой записной книжке на каждой странице лежали купюры денежные, ну, там разным номиналом было написано фамилия имя отчество человека, у которого он эти деньги занимал и дата, когда надо было эти деньги отдать. То есть он использовал этот механизм. Он занимал деньги, потом их вовремя возвращал. Он их не тратил, они ему не нужны были. Он формировал в своих визави вот такую высокую степень доверия к себе. И потом это использовал.
Вербовщики работают, предварительно собрав информацию в социальных сетях. Поэтому я рекомендую всем добавлять в друзья только тех людей, которых вы знаете лично. И по возможности держать свою страницу закрытой, чтобы исключить возможность сбора информации. Потому что вербовщики собирают информацию из контакта, у нас же много чего есть. Есть наши фотографии личные, есть аудиозаписи наших любимых исполнителей, есть видеоролики, есть круг увлечений. Есть круг друзей, иногда мы можем даже пометки делать, лучшие друзья, родственники, в общем каким-то образом, обозначать свои родственные и дружеские связи. Все это вербовщики будут потом активно использовать против вас, используя в первую очередь великолепное знание психологии и, как я говорил, отработанной технологии.
Раз речь зашла о случаях, которые были в Кузбассе, есть обывательское мнение, что террористам не до Сибири. Насколько оно оправдано или неоправданно?
Так же, как и любой другой регион страны, мы можем быть объектом работы террористов. И я несколько примеров приведу. В Новокузнецке в 79-м году два школьника у нас совершили теракт. Они мечтали об Америке, они себя даже называли на американский манер, имена русские искажали. Они решили бежать в Японию. Захватили автобус с пассажирами. У них было огнестрельное оружие и муляж взрывного устройства. Они застрелили одного из людей, который пытался им противостоять. Это был человек, который недавно освободился из мест лишения свободы, ничего не боялся. И когда эти подростки зашли, одному 16, другому 17 лет было, он думал, что с ними справится, но они его убили. По их требованию подогнали вертолёт. Они в этот вертолёт сели, одного ликвидировали спецназовцы сразу, а другой сумел уйти. Его нашли, выдал его русско-английский разговорник, который они с собой прихватили, чтобы с коммуникациями сложностей не возникало. То есть, в стране, куда они собирались улететь. И на этом, собственно, для этих террористов всё закончилось.
В постсоветской истории, в том числе в нашей Кемеровской области, попытки совершения терактов были. Были у нас случаи предотвращенных колумбайнов: массовых расстрелов в образовательных учреждениях. Не так давно у нас был осуждён юноша, который готовил нападение на один из педагогических колледжей на севере Кемеровской области. Он специально для того, чтобы устроить массовый расстрел, поступил в этот колледж, специально провоцировал конфликты со своими одногруппницами. Но, к счастью, этот теракт был предотвращён. Преступник понёс заслуженное наказание. Он получил достаточно большой, серьёзный срок.
В 2021 году тоже на севере области у нас был завербован 15-летний юноша. Вербовали его посредством мессенджера Телеграм. Он имел глупость и неосторожность подписаться на ряд телеграм-каналов террористической направленности. Его вербовщики очень быстро заметили. С ним вышли, с ним отработали, провели у него работу серьёзную с сознанием. У этого парня произошло то, что мы называем формированием тоннельного сознания. Он стал на путь совершения террора и мечтал умереть во имя террористических идеалов. Ему вербовщики обещали, что сегодня же он попадёт в рай, будет иметь возможность общаться с Богом. И парень пошёл на совершение преступления. Был определён объект для совершения преступления. Это отдел полиции в одном из населенных пунктов на севере нашей области. Сработали у нас оперативные подразделения. Парня путем проведения обнаружили, идентифицировали. И когда он пришёл на тайник, его взяли. Извлекли из тайника стрелковые оружие и взрывчатые вещества, взрывные устройства. Если бы парню удалось добраться до отдела полиции, то случилась бы беда. Был бы теракт. Это теракт был бы связан с именем нашего региона.
Поэтому на территории Кузбасса предотвращаются теракты. И здесь, конечно, большая заслуга наших правоохранительных органов, которые вовремя выявляют попытку совершения подобных терактов и их предотвращают. Так что Кузбасс, вся Сибирь, да и вообще любой регион страны может быть объектом совершения терактов. Мы здесь не исключение. Мы, страна большая, и в каждом регионе могут формироваться террористические ячейки.
Существует мнение, что террористы были особенно активны в период 90-х и нулевых, а в 10-е и 20-е годы активность снизилась. Это связано с какими-то политическими и социальными моментами или больше с тем, что силовые структуры стали работать эффективнее?
Здесь совокупность факторов. Первый связан с тем, что действительно в 90-х и в начале нулевых годов терактов было гораздо больше, потому что у нас активно действовали сепаратисты, бандиты из Северного Кавказа, которые стремились вывести Чечню из состава Российской Федерации.
Второй фактор был связан с тем, что у нас не было тогда наработанного опыта. Советский опыт при предотвращении терактов не особо годился, потому что, я уже отмечал, что основная часть терактов в советское время у нас была связана с захватом заложников, захватом самолётов, захватом автобусов. Поэтому шёл процесс наработки опыта. И он был накоплен. Опыт колоссальный, и сейчас мы являемся одной из ведущих стран по эффективности борьбы с террористическими угрозами. Как с теми, что присутствуют на территории страны, так и за её пределами. Достаточно вспомнить, что основной вклад в ликвидацию ИГИЛ (организация запрещенная на территории РФ) внесла как раз Россия. Теракты на определенный момент у нас стали снижаться.
Количество терактов и попыток их совершения у нас серьёзно увеличилось в последнее время. С начала специальной военной операции. Использовались теракты и используются украинской стороной и коллективным западом в настоящее время на территории России. Как способ устрашения населения, как способ достижения поставленных политических целей. У нас в ряде регионов России, на территории Кемеровской области в том числе, были предотвращены либо совершены с минимальными потерями для населения для органов власти диверсии и теракты. Это и поджог религийных шкафчиков, спиливание линий электропередач.
Это и теракты, которые совершала украинская сторона в отношении ярких публичных людей. Можно вспомнить Дарью Дугину, дочь известного политолога и философа Александра Дугина, которая была взорвана в машине. Это и теракт, который был совершён в отношении военного корреспондента Владлена Татарского. Это и теракт, который был совершён на Крымском мосту. Сейчас у нас количество терактов увеличивается по сравнению с десятыми годами, когда их действительно было немного.
Сейчас терактов стало больше, но основная часть из них предотвращается, что, в общем-то, свидетельствует о том, что наши правоохранительные органы и антитеррористические подразделения у нас работают очень эффективно.
Хотелось бы поподробнее уточнить, как вербуются террористы. Вы объяснили, как их чаще всего вербуют представители радикально-исламистских движений. А как их могут вербовать представители украинских спецслужб?
В качестве инструмента для вербовки используется виртуальное пространство. Это социальные сети и мессенджеры. Потенциальные объекты для вербовки сами себя проявляют. Например, позволяя себе какие-то радикальные, деструктивные лозунги и призывы, которые они могут размещать, например, на странице ВКонтакте. Подпиской на соответствующие телеграм-каналы, поскольку во ВВонтакте у нас Роскомнадзор всё-таки провёл очень серьёзную работу. Сейчас групп и пабликов деструктивной направленности там очень мало, и они очень быстро блокируются. В мессенджерах подобных деструктивных сообществ гораздо больше. И человек, подписываясь, попадает в поле зрения.
У нас тоже работают украинские спецслужбы. Они вербовали не по идейным мотивам. Основная часть тех, кого завербовали, – это молодые юноши и девушки, которые хотели на полученные деньги решить какие-то материальные задачи. Например, у нас не так давно был осуждён один из несовершеннолетних юношей, который совершил поджог. Ему пообещали 5000 рублей, он хотел ремень купить. Правда, когда он пришёл этот ремень забирать, то был задержан сотрудниками оперативных подразделений. Он отправился потом в следственный изолятор. То есть корыстные мотивы использовали.
Вербовщик, как правило, – опытный человек. Он при работе с потенциальным объектом вербовки понимает, какую схему вербовки использовать: либо его материально стимулировать и обещать ему какие-то деньги, либо эксплуатировать его систему взглядов. Чаще всего сейчас, если речь идёт об украинских спецслужбах, они используют материальный стимул. И, как правило, обманывают. Не полный объём тех денег, которые пообещали, дают. Как было с террористами в “Крокус-Сити”. Тоже украинские уши, украинские спецслужбы очень отчётливо прослеживаются.
Как мирные мусульмане, которые составляют большинство населения России и не только России, борются с терроризмом? Как они борются с тем, что радикальные религиозные фанатики очерняют представление об их религии?
Ведётся огромный объём профилактической работы. Так как я с духовным управлением мусульман по Кемеровской области очень дружу, мы совместно с имамами, это в первую очередь Рубин хазрат и Дамир хазрат, мы с ними работаем. Работаем с разными слоями и группами населения, с представителями разных вероисповеданий, разных возрастных, социальных, национальных групп. И вот наши мусульмане, представители традиционного ислама, составляют мусульманское большинство. Это мирные мусульмане, которые чётко придерживаются позиций, что ислам – это мирная религия, которая запрещает убийство, пролитие крови, нанесение вреда хозяйственно-экономической инфраструктуре.
Мирные мусульмане рассказывают, чем они отличаются от подделок под ислам, от тех радикальных форм, которые используются активно террористами. Они рассказывают, что харам, что запрещено в традиционном исламе. А там много, чего запрещено. Весь деструктив в традиционном исламе просто отсутствует.
Проводятся дни открытых дверей в мечети, любой желающий может прийти. Имамы проведут очень хорошую, квалифицированную, интересную экскурсию, потому что мечеть можно рассматривать не только как культовое здание, но и как произведение искусства. Наша соборная мечеть выглядит очень хорошо. У нас очень красивые культовые здания, и мусульманские, и православные.
Мусульмане у нас очень тесно работают с традиционными конфессиями, с православными. И по минимизации тех стереотипов, которые есть, работают, например, такой проект, как межконфессиональный футбол. Это когда мусульмане и православные объединяются, путём жеребьевки создаются смешанные команды, и между собой соревнуются не мусульмане и православные, а мусульманско-православная команда против православно-мусульманской. Они выходят на поле, играют и, как правило, побеждает дружба. Это очень хороший способ узнать получше друг друга, потому что часть проблем возникает у нас из-за незнания. Информационная просветительская работа позволяет минимизировать вот это негативное воздействие. И вообще там, где работает наш российский имам, представители традиционного ислама, там терроризма не будет. Потому что когда приходят верующие в мечеть, и люди, которые интересуются религией, то получают нужную и правдивую информацию.
Они хорошо знают, что вставать на путь Джихада меча, который радикал использует для решения своих задач террористического характера, ни в коем случае нельзя.
Раньше были случаи, когда власти и представители силовых ведомств шли на уступки с террористами. Например, в 90-е годы во время терактов в Будённовске пошли на сделку с Шамилем Басаевым, ему и его боевикам дали уйти. А сейчас у нас и не только у нас есть чёткая позиция, что никакие переговоры с террористами не ведутся. С чем связана такая перемена?
Практика показывает, что если с террористами идут на сделку, то, как правило, создаётся неприятный прецедент, который будет потом использоваться. Власть показывает свою слабость, неумение предотвращать теракты, неумение противодействовать угрозам, которые могут носить потенциальный или реальный характер. Это значит, что на эту власть можно оказывать давление, можно заключать какие-то сделки. Тогда теракты будут возобновляться и иметь какой-то успех.
Ситуация, которая была в Будённовске, это, конечно, очень печальная и трагичная ситуация. Но тогда получилось так, что мы не были готовы к совершению терактов. Это был фактически первый такой громкий теракт, огромное количество людей. Если мне память не изменяет, 1 600 человек оказались в заложниках у террористов. У наших спецслужб не было опыта работы освобождения такого огромного количества заложников при таком огромном количестве террористов. Террористов было под 200 человек. Поэтому рассудили, что лучше пойти на какие-то уступки, чем погубить такое большое количество людей. Часть людей, к сожалению, все равно погибли.
Сейчас у нас наработан колоссальный опыт. Наши спецслужбы умеют работать и предотвращать теракты ещё на этапе их подготовки. Уже понятно, что любой, кто встал на путь террора, – это смертник. Человек, который решил стать террористом, уже обречён либо на пожизненное заключение, либо на ликвидацию, других вариантов быть не может. И Российская Федерация это убедительно доказывает.
Бывали случаи, когда террористическим организациям удавалось добиться каких-то своих целей в глобальном плане? Вообще в мировой истории, не только в России?
Нет. Террористические организации могли существовать какое-то время. Как, например, исламское государство Ирака и Леванта, которое достаточно большой промежуток времени существовало – более десяти лет. Но в конечном итоге эта террористическая организация была ликвидирована. А такого, чтобы террористы сумели достичь своих глобальных целей, практически не было.
Здесь можно привести пример. Он не связан с террористическими организациями. В 70-м году в Советском Союзе сын и отец захватили самолет и потребовали сумму денег для того, чтобы улететь и безбедно жить за границей. Тогда они убили стюардессу по имени Надежда. Собственно, вот знаменитая песня «Надежда – мой компас земной», она посвящена ей. Этих террористов мы требовали выдать в Советский Союз. Они тогда прилетели в Турцию. Турция их не выдала. Она этих террористов определила в место лишения свободы. Сын тогда несовершеннолетним был. С отцом они разные сроки получили. Потом они были перемещены в страны Латинской Америки, а оттуда – в США.
В общем, в Советский Союз, в Россию их так никто и не выдал. Но появилась информация, что в 2002 году эти террористы оказались в неприятной ситуации. Сын убил своего отца по каким-то личным мотивам. И в настоящее время находится в местах лишения свободы. Это условно совершившийся теракт, за который террористы не понесли наказания. Хотя я думаю, что когда сын убил родного отца, это всё-таки наказание. Тут работают какие-то вселенские механизмы справедливости.
А так, чтобы у террористов что-то получилось, чтобы они на долгие десятилетия проводили свою линию, оказывали влияние на принятие решений органами государственной власти, такого не было.
