Пусть сильнее грянет буря!.. «Песня о буревестнике», Максим Горький
27 июня в Театре драмы имени Луначарского состоялось закрытие 90-го, юбилейного театрального сезона. Его финалом стал спектакль «Последние» по одноимённой пьесе Максима Горького и вместе с тем бенефис артистки Светланы Шиловой. Пролетели ли три часа постановки как один миг, поверил ли зритель происходящему на сцене и о чём вообще постановка – читайте в материале РИА «Кузбасс», наш корреспондент побывала в Театре.
Основные события, происходящие на сцене, – это скандалы, интриги, расследования – как в «Программе максимум». Возникало ощущение, будто ты заглянул в окно чьего-то семейного дома и стал случайным свидетелем бесконечного выяснения отношений – отца с дочерью, мужа с женой, брата с братом. Режиссёр-постановщик Антон Безъязыков представил зрителю едва ли не все человеческие пороки, которыми грешили в маленьком мирке – ячейке общества. Спектакль – это история о том, что рано или поздно родителям придётся держать ответ перед своими подросшими детьми. Дети спросят: с чем вы отправляете нас в будущее? Чем вы наполняли наше детство? Кем были вы сами? И нужно будет отвечать.
Нельзя не подчеркнуть: как прежде была актуальна тема попыток взращивания детей счастливыми в тлетворной среде, в неблагополучное время, так она актуальна и сейчас. Взрослые совершают ошибки – «забивают» на детей, ругают их, невзирая на них устраивают перепалки, втягивают их в личные драмы – и после этого сталкиваются с тем, что вырастили совершенно разбитых людей, за которыми тянется шлейф глубокой тоски и неопределённости.
«Дети — это завтрашние судьи наши, это критики наших воззрений, деяний, это люди, которые идут в мир на великую работу строительства новых форм жизни. Все преступления, вольные и невольные, все ошибки наши и заблуждения, предрассудки, созданные нами, и наша глупость — всё, что оставим мы за собою на земле, всё это тяжким гнётом ляжет на тела и души детей» — Максим Горький.
Спектакль вместе с тем о любви. Точнее, о том, что от любви нельзя отказываться, её нельзя предавать в угоду комфорту и мнимому спокойствию – не зря Софья по ходу спектакля «посыпает пеплом главу», понимая, что глубоко ошиблась, выбрав не того брата. Высшие силы карают за предательство любви. Отталкивая любовь, проявляя робость в настоящих чувствах, мы порождаем ненависть. Без любви счастья нет.
«По деревне ехал царь с войны. Едет — черной злобой сердце точит. Слышит — за кустами бузины Девушка хохочет. Грозно брови рыжие нахмуря, Царь ударил шпорами коня, Налетел на девушку, как буря, И кричит, доспехами звеня: «Ты чего, — кричит он зло и грубо, - Ты чего, девчонка, скалишь зубы? Одержал враг надо мной победу, Вся моя дружина перебита, В плен попала половина свиты, Я домой, за новой ратью еду, Я — твой царь, я в горе и обиде, - Каково мне глупый смех твой видеть?» Кофточку оправя на груди, Девушка ответила царю: «Отойди, — я с милым говорю! Батюшка, ты, лучше, отойди».
Любишь, так уж тут не до царей, - Некогда беседовать с царями! Иногда любовь горит скорей Тонкой свечки в жарком божьем храме»
Максим Горький, «Девушка и Смерть»
Прослеживается линия противоборства белогвардейцев и революционеров. Проникновенной оказалась игра Дарьи Мартышиной. Она играет даже одними только глазами – в них боль, они кричат, они жалеют, они взывают. «Я пришла сказать, что мой сын не виновен, он не стрелял в вашего мужа – вы понимаете? Мой сын не мог покушаться на жизнь человека… он не террорист! Он, конечно, революционер, как все честные люди в России…».
Интересный факт: в начале XX века пьеса Максима Горького «Последние» подверглась цензуре и была запрещена к постановке – по политическим соображениям. Но Горького волновали скорее не события, происходящие в социально нестабильное время, а отдельно взятая семья, герои того времени.
Кто кому изменял, как бы половчее выудить у болезного родственника денег, как бы обдурить ближнего и свою совесть? За поиском ответов на эти вопросы наблюдает зритель.
Ярким оказался момент, когда в исступлении героиня вечера – Светлана Шилова – в роли жены Ивана Софьи упала на колени и прочитала небольшой монолог. Можно было понять из этого монолога, к какой гибельной черте подошло всё семейство Коломийцевых. Как же сложно порой бывает выбраться из угнетающих обстоятельств – иногда единственный способ сделать это – умереть.
«Прощай! Душа — тоской полна. Я вновь, как прежде, одинок, И снова жизнь моя темна, Прощай, мой ясный огонек!.. Прощай!
Прощай! Я поднял паруса, Стою печально у руля, И резвых чаек голоса Да белой пены полосы — Все, чем прощается земля Со мной… Прощай!
Даль моря мне грозит бедой, И червь тоски мне душу гложет, И грозно воет вал седой… Но — море всей своей водой Тебя из сердца смыть не может!.. Прощай!»
Максим Горький, «Прощай»
Софью жаль, она как будто бы старается из последних сил по крупицам собрать рассыпающуюся видимость благополучия. Она щадит Якова – своего любимого, порядочного человека. Она сознаёт свою вину в разрушении семьи, она просит прощения… Ей больно по-женски, и она не хочет, чтобы другим было больно.
Персонажи спектакля условно разделились на два лагеря – материалисты и мечтатели.
Иван Коломийцев, полицейский-взяточник, у Быкова получился неуравновешенным, крикливым, колеблющимся – остаться человеком или окончательно превратиться в мерзкого монстра.
Понравилась игра Кирилла Гоммершмидта – Петра, одного из сыновей Ивана. Ему верилось, за ним хотелось наблюдать. Он порядочен, хотя и раздавлен событиями, происходящими в доме. Второго сына, Александра, актёр Андрей Куликов превратил в точную копию папеньки Ивана – разгульного мужчины с жаждой власти.
Фёдор Бодянский, сыгравший брата Ивана, будто бы слишком хорош для того, чтобы играть умирающего старика – и хотя шарканье ногами и валанданье за собой клюки и выглядело убедительным, – всё равно что-то словно бы навевало мысли о неправдоподобности его болезни и слишком мягкого характера.
Стихотворение, прочитанное в реп-стиле Екатериной Грибановой (сыграла дочь Ивана Любовь) – крайне интересное вкрапление в общую канву повествования.
В целом – у актёров получилось передать следующую мысль: отношение отца к детям, к людям, к жене, к брату – очень сильно влияет на атмосферу в семье.
Отдельно хочется отметить вклад Андрея Зозули, художника по свету. Без правильного освещения всё выглядело бы совершенно иначе.
Лично нам показалось, что спектакль был несколько затянут, и пьеса читалась актёрами буквально «слово в слово». Всё было настолько подробно, что даже становилось скучно – под конец спектакля слышались вздохи, словно бы выражающие «да сколько можно ругаться» – точно так же причитала старушка-няня, чью роль исполнила народная артистка России Лидия Цуканова.
Значительно придавало тревожности и заставляло чувствовать себя напряжённым музыкальное сопровождение.
Сценография довольно интересная – сменяющие друг друга «стенки», на которых прикреплены кровать, столы, стулья. Непонятными показались боксёрская груша и ещё парочка современных предметов, откуда-то взявшиеся в доме 20-го века. Особенно если учитывать отсутствие осовременивания пьесы.
В общем, если вы любите спецэффекты и быструю смену событий – скорее всего, этот спектакль не для вас. Он довольно тяжёлый – потому что сама пьеса непростая, о сложной человеческой коммуникации внутри семьи. Это такая постановка для «душнил», которые любят наблюдать за чужими «разборками» и с психологической точки зрения рассматривать мотивы поведения других людей, подвергать всё глубокому анализу. Этот спектакль, равно как и сама пьеса Максима Горького, – не про веселье и лёгкость. Он для размышлений, причём не самых приятных.
